Эпоха после Великой французской революции отмечена развитием и распространением демократии, однако в это время не было недостатка и в абсолютистских режимах. По сути дела, 19 и 20 вв. продемонстрировали широкое разнообразие абсолютистских форм правления - от разного рода военных диктатур латиноамериканского типа и полуфеодальной системы государственной власти в Японии до "диктатуры пролетариата" в СССР. На протяжении этого периода абсолютизм выполнял множество функций, от традиционной - как ядра зарождающегося национального государства (Япония и Германия во второй половине 19 в.) до функции носителя мировой революции (СССР). Период с 1800 отмечен развитием новых, в высшей степени эффективных способов и приемов абсолютистского властвования, и иронией истории недавнего времени является то, что некоторые фундаментальные инструменты демократии были поставлены на службу абсолютистских режимов.

Некоторые феодальные абсолютистские формы правления (в России, Германии и Японии) пережили свое время и перешли в современность. В каждой из этих форм наследный монарх служил центром притяжения разнообразных сил, стремившихся к власти. В имперской Германии и имперской Японии можно было наблюдать сочетание монархии старого типа с относительно высоким развитием промышленности.

"Представительные" формы абсолютизма. Абсолютизм 20 в., в таких его формах, как фашизм или нацизм, поддерживал определенные демократические идеи несмотря на то, что абсолютистские лидеры Италии и Германии страстно отвергали принципы демократии. В отличие от более старых типов абсолютизма, эти режимы настаивали на своем "представительном" характере, опоре на некую "общую волю" народа. В отличие от русского царизма или японского императорского дома, обосновывавших свою легитимность божественным волеизъявлением (аналогично британской династии Стюартов в 17 в.), нацизм Гитлера "опирался" на волю "немецкого народа". В СССР коммунистическая партия служила выразителем "подлинных" интересов трудящихся, даже если эти интересы и в голову не приходили конкретному "советскому человеку". Воля, или интерес, или историческая судьба (как в итальянском фашизме) принадлежали, конечно, к разряду вечных сущностей и не могли быть выявлены с помощью демократической процедуры выборов. "Истинное свое выражение" они получили в фюрере, дуче или партии, "осознавших требования исторического процесса".

Однопартийная система. Использование инструментов демократии наблюдается также в процедурах, применяемых государствами с однопартийной системой. Политическая партия исторически возникает как метод мобилизации общественного мнения и влияния на принятие государственных решений. Классическим способом использования демократии является достижение государственной власти с помощью процедуры выборов. При абсолютизме партия выполняет совершенно иную функцию. В ситуациях смуты и революций партия становится способом достижения власти любыми доступными средствами, что обычно подразумевает насилие по отношению к конкурирующим партиям, а в случае необходимости и революционные методы, направленные на свержение существующего режима. Получив власть, партия занимает монопольные позиции в политической сфере и становится мощным средством контроля за поведением людей. Вводя ограничения на членство и разного рода привилегии, она добивается благоприятного для себя положения в обществе.

Монопольная власть одной партии над всей политической деятельностью делает бессмысленной саму процедуру выборов, хотя выборы могут и проводиться. Зачастую они принимают форму плебисцитов - инструмента власти, усовершенствованного Наполеоном и широко использовавшегося Гитлером, - ставящих общество перед свершившимся фактом или предлагающих в качестве альтернативы желаемому результату что-нибудь пустое или опасное. Выборы и плебисциты под контролем государства с однопартийной системой имеют подозрительно высокие показатели единодушия электората и в высшей степени предсказуемые результаты.

Сосредоточение власти в руках чиновников. Современный абсолютизм полагает, что является более динамичным и эффективным способом правления по сравнению с демократией. Независимо от того, истинны или ложны эти претензии, из них вытекают определенные практические следствия. Так, очевидно излишним оказывается понятие "верховенства закона". Правительству, заявляющему о своем динамизме, вряд ли подходит традиционное понимание закона как инструмента контроля над правителями. Наоборот, правительству, стремящемуся к выполнению законов, вряд ли подойдет идея о воле правящего класса как "единственно верном" выражении действительной воли общества. В системе абсолютизма суды как отдельный общественный институт продолжают существовать, однако выполняют чисто служебную роль в руках чиновников. Нередко решения принимаются помимо обычных судов, через специально созданные и подконтрольные судебные органы. Еще одним практическим выводом, который делают правительства с абсолютистской идеологией, является приведение законодательных органов к состоянию бессилия. Все без исключения современные формы абсолютизма стремятся к сосредоточению власти в руках исполнительных органов.

Тенденция к централизации проявляется также в ликвидации традиционных институтов местной власти. Противоречат фундаментальным требованиям абсолютистского правления и принципы разделения и ограничения власти, характерные для федерализма. Местные органы власти подчиняются центру и подлежат контролю со стороны партии. Это особенно проявляется в деятельности полиции, которая ставится под контроль центральных органов власти; полицейская система дополняется институтом тайной полиции, одним из главных бастионов современного абсолютизма. Ни одно из абсолютистских государств не чувствует себя достаточно уверенно без охранников, которые, в свою очередь, полагают, что вправе чинить безграничный полицейский произвол.

Монопольный контроль. Современный абсолютизм стремится не только к централизации власти, но и к монопольному контролю над институтами общества. Для него характерны попытки вовлечь в свою орбиту все институты, способные оказать сопротивление либо полезные в плане защиты государства. В этом ему помогают современная технология и системы коммуникации. Установленный таким образом контроль является как негативным, так и позитивным: во-первых, подавляется оппозиция; во-вторых, существующие институты вместе с репутацией, которой они пользуются, начинают служить режиму. Современный абсолютизм способен не только на расширение сферы контроля, но и на повышение степени его интенсивности.

В этом смысле поучителен опыт контроля над средствами массовой информации, накопленный нацистами и советским режимом. В то время как абсолютизм старого типа стремился сохранить свое господство, препятствуя распространению знаний, современный абсолютизм считает более эффективным использование грамотности и системы народного образования как инструментов контроля. Средствами внушения становятся радио, кино и телевидение.

Аналогичный характер имеет обычная абсолютистская политика в отношении религии. В этой сфере возможны по крайней мере три способа контроля: 1) нейтрализация влияния существующих религиозных организаций; 2) захват религиозных организаций и внедрение в них "своих" людей, после чего они начинают служить государству; 3) отвлечение религиозного чувства на другие цели. Примеры этих подходов дает история нацистской Германии, ими изобилует и история СССР.

Наличие многочисленных детских и юношеских организаций в странах, где господствует абсолютизм, является еще одним свидетельством как монополизации государством всех сторон жизни, так и используемых при этом способов и приемов. В таких случаях не только ослабляются возможности потенциально враждебных ассоциаций, сами эти организации становятся форпостами режима.

Излишне напоминать, что контроль распространяется также на сферу экономики. Неважно, какую цель преследует режим - защитить или ликвидировать частную собственность. Собственные потребности вынуждают его войти в самое тесное соприкосновение с существующим хозяйственным механизмом. Стремление к контролю над экономикой усиливается склонностью абсолютизма к экспансии. Поэтому все формы абсолютизма в 20 в. в какой-то мере были социалистическими по своему характеру, хотя и не всегда стремились к установлению государственной собственности на средства производства, предпочитая установление контроля над экономической деятельностью. Контроль может принимать различные формы. Особого упоминания заслуживает превращение профсоюзов в придаток государства. Монополизация не обходит стороной те формы организованной деятельности, которые должны быть или полностью подавлены, или поставлены под государственный контроль. См. также ГЕГЕЛЬ, ГЕОРГ ВИЛЬГЕЛЬМ ФРИДРИХ.

политика ряда европейских абсолютистских государств (см. Абсолютизм) во 2-й половине 18 в., принимавшая форму следования идеям Просвещения (См. Просвещение); выражалась в проведении реформ, уничтожавших некоторые, наиболее устаревшие феодальные институты (а иногда делавших шаг в сторону буржуазного развития). Мысль о государстве во главе с "просвещённым монархом", способным преобразовать общественную жизнь на новых, разумных началах, получила в 18 в. широкое распространение среди части просветителей Вольтер и др.). С другой стороны, и сами европейские монархи в условиях разложения феодализма, вызревания капиталистического уклада, распространения идей Просвещения вынуждены были встать на путь реформ. В ряде стран были уничтожены некоторые сословные привилегии и феодальные монополии, проведены крестьянские реформы, реформы церкви (подчинение церкви государству, секуляризация церковных земель, изгнание иезуитов, закрытие монашеских орденов), школьного обучения, суда и судопроизводства, сделаны шаги в сторону веротерпимости, смягчения цензуры и др.; иногда в государственной практике отражались идеи физиократов. Реформы в духе П. а. проводились в Пруссии - в первые годы правления Фридриха II, в Австрийской монархии - отчасти уже при Марии Терезии и особенно при Иосифе II, в Испании - при Карле III (просветители и государственные деятели - П. Аранда, П. Кампоманес, Х. Флоридабланка), в Португалии - при министре С. Помбале, в Дании - при министрах Ю. Х. Э. Бернсторфе, И. Ф. Струэнсе, при регенте принце Фредерике, в Швеции - при короле Густаве III, в России - при Екатерине II (в 60-е гг. 18 в.). Хотя объективно некоторые реформы П. а. способствовали развитию капиталистического уклада, в практической деятельности "просвещённых государей" превалировали феодально-деспотические черты. Несовместимость принципов Просвещения с абсолютистским режимом наиболее отчётливо проявилась в Пруссии при Фридрихе II. В тех же случаях, когда феодально-абсолютистское государство шло на реформы, ущемлявшие дворянство, особенно когда реформы приобретали уже отчётливо буржуазный характер (например, реформы А. Р. Ж. Тюрго в 1774-76 во Франции), они вызывали решительное противодействие феодальных кругов и в конечном счёте не проводились в жизнь. Вообще политика П. а. имела успех только в тех странах, где буржуазия достигла сравнительно слабой степени развития. Но и там период П. а. оказался весьма кратковременным: в условиях революционной ломки феодально-абсолютистского строя, проведённой Великой французской революцией, европейские монархи покончили с "либеральными" начинаниями в духе П. а., сменившегося почти повсеместно политикой открытой феодальной реакции [в России такой поворот был связан с подавлением Крестьянской войны под предводительством Е. И. Пугачева (1773-1775)].

Лит.: Mittenzwei J., Über das Problem des aufgeklärten Absolutismus, "Zeitschrift für Geschichtswissenschaft", 1970, H. 9; Дружинин Н. М., Просвещенный абсолютизм в России, в сборнике: Абсолютизм в России (XVII-XVIII вв.), М., 1964.

научный журнал института экономики АН СССР. Выходит в Москве ежемесячно с марта 1948. Главный редактор - Т. С. Хачатуров (с 1965). Освещает проблемы политической экономии социализма, экономики народного хозяйства СССР и других стран мировой социалистической системы, помещает статьи по критике буржуазных и ревизионистских экономических теорий, истории экономической мысли, даёт информацию о выходящей экономической литературе, о научной жизни в экономических институтах, публикует политэкономические статьи в помощь системе партийного просвещения. Журнал систематически проводит дискуссии по различным экономическим проблемам. Тираж (1971) 58 тыс. экз.